События в России

Что можно ожидать в будущем?
——————————————-

37. Самым большим проигравшим в этой игре является чеченское население. Оно находится под еще более тяжелым бременем из-за вымогательства, разворованных средств, предназначенных для реконструкции, постоянно травмировано репрессиями и злоупотреблениями – включая похищения, пытки и убийства – от рук вооруженных бандитов, которые управляют Чечней (см. телеграммы). Безопасность в таких условиях крайне хрупка, а стабильность – иллюзия. Повстанческая деятельность может продолжаться бесконечно – на низком уровне и без шансов на успех, но в достаточной степени, чтобы оправдать продолжение бандитского правления.

38. Повстанцы останутся разделены на тех, кто не принадлежит к салафизму и хочет продолжать Масхадовскую борьбу за национальную независимость, и тех, кто поддерживает находящегося под влиянием салафистов Басаева в его борьбе за Всекавказский Халифат. Однако сила националистов была подорвана Кадыровым. Несмотря на усилия Садуллаева, повстанческое движение в Чечне не будет иметь успеха и будет становиться все более салафистским.

39. Перспективы будут оставаться блеклыми для националистов даже если Кадыров и/или Ямадаев будут убиты (а идет много разговоров о том, что один убьет другого, подстрекаемые ФСБ, которая поддерживает Кадырова и ГРУ, которое поддерживает Ямадаева.) Тысячи боевиков, которые присоединились к отрядам того или другого, на данный момент лишились каких бы то ни было идеологических стимулов. Поскольку они уже управляют страной, они чувствуют себя, а не русских, хозяевами, и поэтому они глухи к националистическим призывам Садуллаева. Салафистская идея Басаева для них еще менее привлекательна. Даже если их нынешние лидеры будут уничтожены, все, что им нужно – это новый полевой командир, который с легкостью образуется внутри их среды, и они будут продолжать в том же духе.

40. Мы ожидаем, что салафистское движение будет продолжать расти. Повстанцы даже внутри Чечни по сообщениям становятся преимущественно салафистами, поскольку сопротивление на чисто националистической основе дает меньше надежды на успех. Салафисты будут пополнять свои ряды как изнутри Чечни, где эксцессы вооруженных отрядов вызывают гнев населения, так и из других районов Кавказа, где быстро происходит радикализация в результате репрессивной политики российских региональных сатрапов. Есть множество свидетельств очевидцев и в Дагестане, и в Кабардино-Балкарии, что элитные молодые люди и студенты университетов вступают в салафистские группы. В одном случае обнаружилось, что террорист, убитый в Дагестане, защитил кандидатскую диссертацию в Московском Университете на тему «Ваххабизм на Северном Кавказе». Эти молодые люди, лишенные экономических возможностей, обращаются к религии, как к отдушине. Они обнаруживают, однако, что представители традиционного религиозного истеблишмента в этих республиках, долгое время находившиеся в изоляции под давлением советских ограничений, плохо образованы и слабо подготовлены, чтобы противостоять умелым теологическим аргументам, выработанным поколениями салафистов на Ближнем Востоке. Большинство из тех, кто присоединяется к фундаменталистским джамаатам, конечно, не становится террористами. Но определенный процент становится, и с таким постоянным притоком рекрутов боевые действия могут переместиться за пределы Чечни, будут происходить вооруженные столкновения в других частях Северного Кавказа, и будут продолжаться спорадические, но поражающие теракты в Москве и других частях России.

41. За пределами Чечни наиболее вероятным местом столкновения с властью является Дагестан. Установление там путинской «вертикали власти» разрушило деликатный клановый и этнический баланс, который обеспечивал там неустойчивую стабильность после развала Советской власти. Путин поставил там президента (слабого Муху Алиева) на место состоявшего из 14 членов многонационального президентского совета. Алиев не сможет предотвратить беспощадную борьбу среди элиты – местный способ установления нового баланса сил. Это уже происходит – с тех пор как Алиев стал у власти начались убийства местных начальников.

В одном из районов на юге республики выступление против начальника< назначенного его предшественником, было подавлено оружием. Четыре демонстранта были убиты, и это начало замкнутый круг кровной мести. В мае в двух дагестанских городах силы безопасности провели операции против «террористов», которые сопровождались масштабным огнем, в результате которого были жертвы среди непричастных людей и целые комплексы жилых домов были разрушены до полной непригодности тяжелой артиллерией. Осталось неясным, были ли «террористы» действительно религиозными активистами («Если они хотят кого-то устранить, они объявляют его ваххабистом» – сказал нам член парламента из Махачкалы). Но население, видя такую смертоносную чрезмерную жестокость сил безопасности, чувствует симпатию к их жертвам – до такой степени, что Алиев был вынужден публично осудить действия спецназа. Если этот хаос будет углубляться, к чему дело и идет, то джихадистские группы («джамааты») могут расти и все больше дрейфуя в сторону Басаева, чувствовать необходимость отвечать на атаки со стороны местных властей.

42. Местные силовые структуры в этих ситуациях ненадежны, по причинам клановости и кровной мести. Ваххабистские джамааты расцвели в стратегических даргинских районах Карамахи и Чабанмахи в середине 1990-х, но правители Дагестана оставили их в покое, потому что их подавление изменило бы тонкий этнический баланс между даргинцами и аварцами. Только когда эти джамааты сами стали агрессивными во время вторжения Басаева и Хаттаба из Чечни, власть в Мкахачкале стала действовать; при этом только с помощью федеральных войск. Если в Дагестане начнутся широкомасштабные столновения, Москва должна будет послать туда федеральную армию. Однако, посылка армии для стабилизации Дагестана может повредить путинскому контролю над нею, установленному с большим трудом. Направить армию бороться с «терроризмом» в Дагестане значит отпустить ее с поводка. Широкомасштабная переброска армии в Дагестан будет особенно привлекательна для офицеров, потому что граница с Азербайджаном предоставляет выгодные возможности для контрабандной торговли. Присутствие армии, в свою очередь, дополнительно дестабилизирует Дагестан и не принесет ничего, кроме хаоса.

43. Действительно, дестабилизация – это наиболее вероятная перспектива на будущее десятилетие. Чеченизация позволяет воинственным чеченским лидерам применять силу на Северном Кавкзе даже больше, чем это делала бы независимая Чечня. Примером служит призыв спикера чеченского парламента Духвахи Абдурахманова сделанный 24 апреля: объединить Чечню, Ингушетию и Дагестан, с неявным главенством Чечни (миллион чеченцев образовал бы большинство в новой республике с населением в 4,5 миллиона). Этот призыв ухудшил отношения между Чечней и Ингушетией, которые были на пути медленного улучшения, (согласно чеченскому официальному лицу в Москве), хотя дагестанцы восприняли это предложение, как шутку.