"У меня есть мечта" (I have a dream).
Речь Мартина Лютера Кинга 28 августа 1963 года.
Вашингтон, Мемориал Линкольна.
Финал Марша на Вашингтон за рабочие места и свободу.
Речь вживую слушали от 200 000 до 300 000 человек.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––-
Я рад сегодня вместе с вами стать участником события, что войдет в историю как величайшее шествие за свободу в истории нашей Родины.

Пять десятков лет назад великий американец, под чьей символической сенью мы сегодня собрались, подписал манифест об освобождении рабов. Для миллионов подневольных жертв испепеляющей несправедливости сей судьбоносный указ обещал стать долгожданным маяком надежды. Сей лучезарный указ обещал положить конец кромешной тьме их мучительного плена.

Но по прошествии ста лет мы вынуждены признать трагический факт, что негр все еще не свободен. Сотню лет спустя жизнь Негра по-прежнему калечат безжалостные путы сегрегации и цепи дискриминации. Сотню лет спустя Негр по-прежнему обитает на одиноком острове нищеты посреди безбрежного океана материального благополучия. Сотню лет спустя Негр по-прежнему томится на обочине американского общества в шкуре изгоя в своей же стране. И вот мы здесь, дабы предать гласности это неслыханное безобразие.

В каком-то смысле мы прибыли в столицу нашего государства, чтобы получить наличные по чеку. Слагая знаменательные слова Конституции и Декларации независимости, зодчие нашей республики подписали вексель, долгосрочное обязательство перед каждым американцем. Обязательством этим стало обещание всем без исключения – да, черным наравне с белыми, – гарантии неотъемлемых прав на жизнь, свободу и стремление к благополучию.

Америка, безусловно, не выполнила своего обязательства перед цветным населением. Отказавшись от своей святой обязанности, Америка выдала Негру чек необеспеченный, чек с пометкой «недостаток средств на счете». Мы же отказываемся верить в несостоятельность банка справедливости. Мы отказываемся верить в недостаток средств в хранилищах колоссальных возможностей этой страны.

И вот мы здесь, дабы обналичить этот чек, чек, который распахнет для нас врата в сокровищницу свободы и крепость справедливости.

И вот мы здесь, на этом священном месте, дабы напомнить Америке об остроте насущного вопроса. Не по карману нам роскошь успокоения и транквилизатор постепенной отмены рабства.

Пробил час претворить в жизнь обещания демократии.

Пробил час, поднявшись из мрака и холода казематов сегрегации, выйти на солнечный путь расовой справедливости.

Пробил час, вызволив нашу Родину из зыбучих песков расовых предрассудков, ступить на твердую почву братства.

Пробил час сделать явью справедливость для всех чад Господа нашего.

Пренебрежение насущным вопросом и недооценка решимости цветного населения смерти подобно для нашей Родины. Это знойное лето оправданного недовольства цветного населения не закончится, пока не наступит бодрящая осень свободы и равенства. Одна тысяча девятьсот шестьдесят третий год – год не конца, а начала. Если завтра страна выйдет на работу, как ни в чем не бывало, то тех, кто думает, что Негр, выпустив сегодня накопленный пар, наконец, расслабится, ждет горькое разочарование. Ни спокойствия, ни умиротворения не видать Америке, пока Негр не получит своих гражданских прав. Вихри восстаний и впредь будут сотрясать основополагающие принципы нашей Родины, пока яркое солнце свободы не покажется из-за горизонта.

Есть у меня и слово для моих людей, что стоят на теплом пороге, ведущем во дворец справедливости. Добиваясь своего законного места под солнцем, да не станем повинны мы в дурных поступках. Да не станем утолять мы жажду свободы глотками из чаши ненависти и злобы.

Да будем мы всегда вести борьбу нашу с небес достоинства и дисциплины. Да не позволим мы протесту созидательному нашему пасть до низин насилия. Да будем вновь и вновь мы подниматься на величавые высоты сопротивления силы духовной силе физической. Да не повергнет нас дух решительный, что исполнил народ негритянский, в недоверие ко всем белым братьям, ибо многие из них – и присутствие наших белых соотечественников сегодня здесь тому свидетельство – поняли, что их судьба тесно переплетена с нашей, поняли, что их свобода неразрывно связана с нашей. Одним нам не под силу этот путь.

И на этом пути мы должны дать слово идти только вперед. Нет пути назад. Кто-то обращается к поборникам гражданских прав с вопросом: «Ну, когда же вы успокоитесь?»

Не успокоиться нам, пока Негр не перестанет быть жертвой кошмара немыслимой жестокости служителей порядка.

Нет, нам не успокоиться, пока телам нашим, изнуренным дорогой тяжкой, не перестанут отказывать в отдыхе в стенах городских и придорожных гостиниц.

Не успокоиться нам, пока Негр не перестанет лишь перебираться из маленького гетто в гетто побольше.

Нет, нам не успокоиться, пока детей наших не перестанут лишать индивидуальности и чувства собственного достоинства безжалостные надписи «Только для белых».

Не успокоиться нам, пока Негр в Миссисипи не вправе голосовать, а Негру в Нью-Йорке не за кого голосовать.

Нет, не спокойны мы, и нам не успокоиться, пока не забьет ключом источник справедливости и праведности.

Да, мне известно, что для кого-то из вас путь сюда лежал сквозь беды и невзгоды. Для кого-то из вас путь сюда лежал оттуда, где стремление к свободе страдает под градом гонений и от бурь жестокости блюстителей порядка. Вы – ветераны мук во имя созидания. Не оставляйте веры в воздаяние за незаслуженные муки.

Ступайте назад в Миссисипи, ступайте назад в Алабаму, ступайте назад в Южную Каролину, ступайте назад в Джорджию, ступайте назад в Луизиану, ступайте назад в трущобы и гетто северных городов нашей Родины, зная, что выход есть и все изменится. Да не будем мы лететь в бездну отчаянья.

Сегодня, друзья мои, несмотря на все проблемы настоящего и грядущего, я говорю вам: «Есть у меня по-прежнему мечта!» Мечта, которая глубокими корнями восходит к американской мечте.

У меня есть мечта: однажды страна наша, осознав истинный смысл своей веры, станет его воплощением. Мы твердо уверены в том, что всеобщее равенство не требует никаких доказательств.

У меня есть мечта: однажды на багровых холмах Джорджии потомки бывших рабов смогут разделить трапезу братства с потомками бывших рабовладельцев.

У меня есть мечта: однажды даже штат Миссисипи, штат, изнывающий от палящей несправедливости, задыхающийся от знойного гнета, превратится в оазис свободы и справедливости.

У меня есть мечта: однажды четверо моих детишек проснутся в стране, где о людях судят не по цвету кожи, а по моральным качествам.

У меня есть мечта сегодня.

У меня есть мечта: однажды там, в Алабаме, штате жестоких расистов, штате губернатора, который щедр на речи о невмешательстве в дела штата и непризнании силы законов конгресса; однажды там, в Алабаме, чернокожие мальчишки и девчонки возьмутся за руки с белыми мальчишками и девчонками, словно братья и сестры.

У меня есть мечта сегодня.

У меня есть мечта: однажды все долины превратятся в озера, все холмы превратятся в высоты, все горы превратятся в равнины, пути ухабистые станут ровными, пути извилистые станут прямыми, величие Господа Бога нашего воссияет и весь род человеческий сможет его лицезреть.

Это надежда наша. Это вера, с которой я вернусь на юг страны. С верою этой мы высечем из глыбы отчаянья камень надежды. С верою этой мы превратим бренчанье разногласий Родины нашей в прекрасную симфонию братства. С верою этой мы сможем трудиться вместе, молиться вместе, бороться вместе, в неволе томиться вместе, стоять за свободу вместе, зная, что однажды мы будем свободны.

И настанет тот день… и настанет тот день, когда все чада Господа Бога нашего вложат новый смысл в слова:
«Страна моя, родной свободы край,
тебе пою я оду,
Где мой отец вознесся в рай,
праотцев гордый край,
с высоких склонов гор да зазвенит свобода!»

И если Америке суждено стать великой державой, то только через воплощение этих слов в реальность.

Да зазвенит же свобода с изумительных вершин штата Нью-Гемпшир.

Да зазвенит свобода с колоссальных гор штата Нью-Йорк.

Да зазвенит свобода с элегантных Аллеганских гор, что в Пенсильвании.

Да зазвенит свобода с вершин заснеженных Скалистых гор, что в Колорадо.

Да зазвенит свобода с фигурных склонов Калифорнии.

И того более, да зазвенит свобода с Каменной горы, что в Джорджии.

Да зазвенит свобода с горы Лукаут, что в Теннеси.

Да зазвенит свобода со всех холмов и пригорков Миссисипи, со всех склонов без исключения.

Да зазвенит свобода, и когда случится это… когда свободе мы звенеть позволим, когда звенеть позволим ей со всех сторон и сел, со всех городов и штатов, тогда приблизим мы тот день, когда все чада Господа Бога нашего, черные и белые, иудеи и неевреи, католики и протестанты, смогут, сомкнув руки, спеть слова из старого церковного гимна: «Мы свободны, наконец! Свободны, наконец! Благодарим тебя, Господь всемогущий, мы свободны, наконец!»

Комментарий

Статья Гарри Белафонте (Harry Belafonte)



С переводом на русский язык


I am happy to join with you today in what will go down in history as the greatest demonstration for freedom in the history of our nation.

Five score years ago, a great American, in whose symbolic shadow we stand today, signed the Emancipation Proclamation. This momentous decree came as a great beacon light of hope to millions of slaves, who had been seared in the flames of withering injustice. It came as a joyous daybreak to end the long night of their captivity.

But one hundred years later, the Negro still is not free. One hundred years later, the life of the Negro is still sadly crippled by the manacles of segregation and the chains of discrimination. One hundred years later, the Negro lives on a lonely island of poverty in the midst of a vast ocean of material prosperity. One hundred years later, the Negro is still languished in the corners of American society and finds himself an exile in his own land. So we‘ve come here today to dramatize a shameful condition.

In a sense we have come to our nation's capital to cash a check. When the architects of our republic wrote the magnificent words of the Constitution and the Declaration of Independence, they were signing a promissory note to which every American was to fall heir. This note was a promise that all men, yes, black men as well as white men, would be guaranteed to the unalienable rights of life liberty and the pursuit of happiness.

It is obvious today that America has defaulted on this promissory note insofar as her citizens of color are concerned. Instead of honoring this sacred obligation, America has given the Negro people a bad check, a check that has come back marked "insufficient funds." But we refuse to believe that the bank of justice is bankrupt. We refuse to believe that there are insufficient funds in the great vaults of opportunity of this nation. So we have come to cash this check, a check that will give us upon demand the riches of freedom and the security of justice. We have also come to his hallowed spot to remind America of the fierce urgency of Now. This is not time to engage in the luxury of cooling off or to take the tranquilizing drug of gradualism. Now is the time to make real the promises of democracy. Now is the time to rise from the dark and desolate valley of segregation to the sunlit path of racial justice. Now is the time to lift our nation from the quick sands of racial injustice to the solid rock of brotherhood. Now is the time to make justice a reality for all of God's children.

It would be fatal for the nation to overlook the urgency of the moment and to underestimate the determination of it's colored citizens. This sweltering summer of the colored people's legitimate discontent will not pass until there is an invigorating autumn of freedom and equality. Nineteen sixty-three is not an end but a beginning. Those who hope that the Negro needed to blow off steam and will now be content will have a rude awakening if the nation returns to business as usual. There will be neither rest nor tranquility in America until the Negro is granted his citizenship rights. The whirlwinds of revolt will continue to shake the foundations of our nation until the bright day of justice emerges.

But there is something that I must say to my people who stand on the warm threshold which leads into the palace of justice. In the process of gaining our rightful place, we must not be guilty of wrongful deeds. Let us not seek to satisfy our thirst for freedom by drinking from the cup of bitterness and hatred.

We must forever conduct our struggle on the high plane of dignity and discipline. We must not allow our creative protest to degenerate into physical violence. Again and again we must rise to the majestic heights of meeting physical force with soul force. And the marvelous new militancy which has engulfed the Negro community must not lead us to a distrust of all white people; for many of our white brothers, as evidenced by their presence here today, have come to realize that their destiny is tied up with our destiny, and they have come to realize that their freedom is inextricably bound to our freedom. We cannot walk alone.

And as we walk we must make the pledge that we shall always march ahead. We cannot turn back. There are those who are asking the devotees of civil rights: “When will you be satisfied?” We can never be satisfied as long as the Negro is the victim of the unspeakable horrors of police brutality. We can never be satisfied as long as our bodies, heavy with the fatigue of travel, cannot gain lodging in the motels of the highways and the hotels of the cities. We cannot be satisfied as long as the Negro's basic mobility is from a smaller ghetto to a larger one. We can never be satisfied as long as our children are stripped of their selfhood and robbed of their dignity by signs stating "for white only." We cannot be satisfied as long as the Negro in Mississippi cannot vote and the Negro in New York believes he has nothing for which to vote. No, no we are not satisfied and we will not be satisfied until justice rolls down like waters and righteousness like a mighty stream.

I am not unmindful that some of you have come here out of great trials and tribulations. Some of you have come from areas where your quest for freedom left you battered by storms of persecutions and staggered by the winds of police brutality. You have been the veterans of creative suffering. Continue to work with the faith that unearned suffering is redemptive.

Go back to Mississippi, go back to Alabama, go back to South Carolina go back to Georgia, go back to Louisiana, go back to the slums and ghettos of our northern cities, knowing that somehow this situation can and will be changed. Let us not wallow in the valley of despair.

I say to you today, my friends, so even though we face the difficulties of today and tomorrow. I still have a dream. It is a dream deeply rooted in the American dream.

I have a dream that one day this nation will rise up and live out the true meaning of its creed. We hold these truths to be self-evident that all men are created equal.

I have a dream that one day on the red hills of Georgia the sons of former slaves and the sons of former slaveowners will be able to sit down together at the table of brotherhood.

I have a dream that one day even the state of Mississippi, a state sweltering with the heat of injustice, sweltering with the heat of oppression, will be transformed into an oasis of freedom and justice.

I have a dream that my four little children will one day live in a nation where they will not be judged by the color of their skin but by the content of their character.

I have a dream today.

have a dream that one day down in Alabama, with its vicious racists, with its governor having his lips dripping with the words of interposition and nullification; one day right down in Alabama little black boys and black girls will be able to join hands with little white boys and white girls as sisters and brothers.

I have a dream today.

I have a dream that one day every valley shall be engulfed, every hill shall be exalted and every mountain shall be made low, the rough places will be made plains and the crooked places will be made straight and the glory of the Lord shall be revealed and all flesh shall see it together.

This is our hope. This is the faith that I will go back to the South with. With this faith we will be able to hew out of the mountain of despair a stone of hope. With this faith we will be able to transform the jangling discords of our nation into a beautiful symphony of brotherhood. With this faith we will be able to work together, to pray together, to struggle together, to go to jail together, to stand up for freedom together, knowing that we will be free one day.

This will be the day… this will be the day when all of God's children will be able to sing with new meaning "My country 'tis of thee, sweet land of liberty, of thee I sing. Land where my father's died, land of the Pilgrim's pride, from every mountainside, let freedom ring!"

And if America is to be a great nation, this must become true. So let freedom ring from the prodigious hilltops of New Hampshire. Let freedom ring from the mighty mountains of New York. Let freedom ring from the heightening Alleghenies of Pennsylvania.

Let freedom ring from the snow-capped Rockies of Colorado.

Let freedom ring from the curvaceous slopes of California.

But not only that, let freedom, ring from Stone Mountain of Georgia.

Let freedom ring from Lookout Mountain of Tennessee.

Let freedom ring from every hill and molehill of Mississippi, from every mountainside.

Let freedom ring and when this happens… when we allow freedom ring, when we let it ring from every village and every hamlet, from every state and every city, we will be able to speed up that day when all of God's children, black men and white men, Jews and Gentiles, Protestants and Catholics, will be able to join hands and sing in the words of the old spiritual, "Free at last, free at last. Thank God Almighty, we are free at last."